Форум » Творим! » Рассказ "Один день" » Ответить

Рассказ "Один день"

Primary: Вот, начинаю новый рассказ. Давно его задумала. Жалко, на этом форуме нет возможности правки в течение длительного времени. Правка рассказа точно будет - выкладываю совсем сырое. А здесь, значит, останется в первоначальном варианте. Эх, "Первую конюшню" не закончила. Но что-то совсем тяжело идет. Постараюсь потом дописать. Про рысаков хочется... ================================================================== ОДИН ДЕНЬ. (все имена людей и клички лошадей изменены*) *Правда, собачку Сорренто - извините, рука не поднялась переименовать. 1 На улице еще не до конца рассвело, а я уже у конюшни. Приоткрываю одну тяжеленную дверную створку. Ночью подморозило, и дверь скребет по льду. Наружу вырывается облачко пара и … тишина, только конюшенный пес Сорренто выныривает мне навстречу откуда-то из-за качалок, припадает на передние лапы, потягиваясь, и виляет хвостом в знак приветствия. Похоже, никого – я первая. Я прислоняю сумку к стене возле тренерской, достав из нее только мешочек с хлебом. Открываю обе двери отделения настежь – день начался. Лошади еще отдыхают. Кто-то облизывает кормушку, выбирая из нее последние овсинки, кто-то лежит, но несколько пар глаз уже уставились на меня сквозь решетки. Первое неуверенное ржание – это подает голос Лазурь, и вот уже несколько жеребцов трубно вторят ей. Заглядываю в первый денник. Певун лежит головой в угол, почти подпирая дверь мощным крупом, оглядывается на меня и недовольно прижимает уши. Ну что ж… Я прохожу мимо него к Лапочке и запускаю руку в мешочек. Кобыла суетливо мечется, просовывая нос между прутьями, хватает хлеб, роняет в опилки. Ну, ищи теперь, ворона. Рядом уже копает ногой вороная Просушка. «Суш-шка, я т-тебе! Ух!» - я перехожу на другую сторону. Рыженькая Лазурь деликатно касается губами ладони, аккуратно подбирая все до крошки. Возвращаюсь к Просушке. Имитатор, Чарльстон, Рамзес… Вот и Певун встал. Подошел к двери, молча толкает решетку грудью. - Да уж конечно, и тебе на, как без тебя! Андалусия, Потешная, Тоскань, Толк… В подстилке у Толка замечаю измусоленный недоуздок - кто-то вчера оставил его висеть на двери. Как ни странно, недоуздок цел. Узор, Парад… Мешочек пустеет. Вытряхиваю крошки в ближайшую кормушку. Все, нужно переодеваться. Я тихонько улыбаюсь - сегодня я опять проведу полдня на дорожке. Верхом. Ну да, куда деваться, верхом. Качалок-то, можно сказать, нет. Одна – Федоровны, которую она никому не дает, вторая – рабочая, моторная, с самодельными длинными оглоблями. Лира без колес и спринт на стене – не в счет. (продолжение следует)

Ответов - 68, стр: 1 2 3 4 All

Orlovka: Sveta пишет: a ja srazu rassmejalas kogda devo4ka rewila ne poiti v institut tretii den podrjad..zdorovo podme4eno! mne eto tak znakomo)))))) это точно

marishka: Orlovka пишет: a ja srazu rassmejalas kogda devo4ka rewila ne poiti v institut tretii den podrjad..zdorovo podme4eno! mne eto tak znakomo)))))) да уж

Primary: 16 Вывожу на развязку Чарльстона. Заклейки от седла легко снимаются и без скребницы, а вот пыль … Прохожусь щеткой по каждой стороне дважды, пытаясь пригладить взъерошенную темную шерсть, но толку мало - шея и круп все равно будто присыпаны мукой. Бросаю щетку и иду мочить суконки. Вот, так вроде получше... Заплетаю несколько косичек - грива у Чарльстона лежит плохо, упорно распадается надвое неровными прядками. Все это ненадолго, но сейчас хотя бы видно, что лошадь чистили. Пробегаю пальцами по тонким сухим ногам, прощупываю под щетками – мне чудятся какие-то корочки. Нет, просто грязь… - Все, можешь валяться теперь, - ухмыляюсь я, отпуская жеребца в денник. Рамзес в соседнем деннике тут же бросается к перегородке, задирает голову к решетке и взвизгивает. Чарльстон прижимается к стенке, замирает, несколько раз со свистом, раздувая ноздри, втягивает воздух, ржет хриплым басом и бьет задом в стенку. - Ну чего! Чего! Уймитесь вы уже! – я возвращаюсь и замахиваюсь на жеребцов недоуздком. - Ух, братцы… братцы- кролики… Из сбруйной меня зовут. Ольга. - Айда попоны переберем, найдем пострашнее, на Дурынду, сейчас грузить пойдут ее, - Ольга легко забирается под самый потолок, на деревянную перегородку, и садится на нее верхом. – Лови! На пол, поднимая пыль, плюхается стопка мешков и старых попон. Да, в основном они годятся только на суконки… Мы выбираем две почти целые, хоть и без половины застежек. Ольга отделяет несколько тюковых веревочек от пучка, замотанного за ручку двери. - Вот тебе застежки. Очень даже пойдет. Они ж нам попоны не привезут обратно! Я успеваю наскоро почистить Турандот, и ее забирают. Выхожу следом из конюшни, жмурюсь на солнышке. О! Вот и Анька! Ведет какую-то лошадь в синей зимней попоне - похоже, нам привезли кого-то. Анька всегда в гуще событий. - Смотри какой! Двухлеточка! Здоровый, а?! – Анька возбужденно машет руками, пугая жеребчика, рот до ушей, глаза сияют. Гнедой, с большой звездой на лбу, конек, действительно, крупный и высоконогий. - А ты иди туда, там еще две лошади, привести надо. Троих привезли! - Троих? - Ага, классно, да?! Ты беги, беги, Федоровна сказала всех отправить. А они там для Дурынды машину делают. По дороге соображаю, что места на три головы у нас нет. (продолжение следует)


Lubaila: Primary МОЛОДЕЦ КАКАЯ!!!! вспомнила молодость, как сама ходила... такая настольгия напала... Пиши дальше интересно...

Primary: Lubaila, спасибо! Я рада, что кому-то нравится и интересно! Кстати, параллельно рассказ выкладываю на Проконях, и, поскольку там есть возможность правки сообщений в течение любого времени (здесь, к огромному сожалению, нет), то там я правлю текст довольно сильно уже после выкладывания, и много раз. Смысл, правда, не меняется, никаких новых событий не добавляется , правки касаются только стилистических огрехов. Так что последний вариант всегда там. http://www.prokoni.ru/forum/viewtopic.php?f=10&t=53645&p=859674#p859674

Polinka: Primary А я и там читаю... Как всегда здорово!

Primary: Ну, теперь знай, что это я не специально разные версии выкладываю. Не параллельная реальность. Ну не могу я сразу окончательный вариант написать... Сегодня вот аж самую первую главку подчистила. Аж три слова "уже" оттуда выкинула.

Юлька: ну что же Primary, я же жду, захожу в который раз в ожидании чуда.... Ну пиши скорее... Пожалуйста... очень интересно!

Primary: 17 У конца конюшни встречаю Ольгу, тянущую за веревку упирающегося рыжую лошадь. Эта, пожалуй, еще выше того, гнедого. Я останавливаюсь. - Тоже двухлетка, что ли? - Двухлетка! А перестроенный какой, глянь! Бросок кличка. Бросок! Шагом-то идти не хочет. На руках, что ли, я его до конюшни понесу?! У-у, замороженный! Она треплет жеребца по морде, чешет лоб под отросшей челкой. Бросок прикрывает глаза и опускает голову. - Откуда таких слонов пачками везут? – хихикаю я. - Ничего, для тебя там одного поменьше оставили. Ладно, шустрила, пошли! – Ольга легонько подгоняет жеребца свободным концом веревки. Тот даже не вздрагивает. Сначала вытягивает шею, насколько возможно, вслед за Ольгиной рукой, и только потом нехотя трогается с места, еле волоча по асфальту здоровенные копыта с новенькими подковами. Две машины возле эстакады, как обычно, окружены толпой зрителей и советчиков. Прибавляю шаг. Альбина с Турандот в сторонке, возле самой дорожки. На насыпи, среди пожухлой прошлогодней травы, кажется, появились и крошечные зеленые листики – кобыла уткнулась носом в землю, не обращая внимания на шум. Слава забивает гвоздь, укрепляя доску над бортом. Федоровна, как всегда, тоже в машине - придерживает доску с другой стороны. - Давайте, кто тут еще наш остался? Федоровна поднимает голову. - Ксюша, Плаката вон забирай! Смотри, аккуратней с ним, не спи! Плаката задом выталкивают из машины, сводят с эстакады. Жеребчик крохотный, вороной, белоногий, с широкой лысиной. Слишком большая для него попона сползла набок, почти до самой земли. - Чуть не пегий! А мелкий-то какой! – я удивленно качаю головой. - Зато яйцы, глянь, какие здоровые! – ехидный голос у меня из-за спины. Боря Кипельский, бригадир соседнего с нами отделения, невозмутимо щурится. Я краснею, но невольно кошусь на жеребенка. С машины откликается Федоровна: - Это, конечно, кому чего интересно! Слушатели довольно ржут. – Он ишо вам всем тут чих-пых покажет! Мелкий!! Я пристегиваю принесенную корду. Жеребенок косится на меня бешеным сорочьим глазом, тянет голову наверх. Недоуздка на нем два – один новенький, сыромятный, второй брезентовый, с подбитым войлоком ошейником. (продолжение следует)

Юлька: Очень жду... но заглядывая сюда в очередной раз-растраиваюсь не увидев продолжения

Primary: Юлька, я тут в журналистику, блин, ударилась! Разгребу, чего там нарепортажила, и... помню все свои хвосты по рассказам, постараюсь дописать. В этом - и осталось-то всего ничего.

Primary: 18 От второй конюшни меня окликает Женька Столяров. Стоит, привалившись к створке двери, лузгает семечки в кулак. Останавливаемся. - Оксанка, ты у Федоровны работаешь, что ли? - В смысле – работаю? - Ну, устроилась к ней? - А-а! Нет, я любителем… - А я смотрю, ты с утра на дорожке? - Ну да. - Эх, вот мне бы таких любителей! Чтоб с утра лошадей тротили, и после обеда еще… Возились… - Ладно, буду иметь в виду, если что, - улыбаюсь и трогаю жеребенка с места. Женька смотрит нам вслед. «Ага, а ты будешь семечки грызть» - думаю я. Плакат идет неуверенно, вздрагивая и оглядываясь по сторонам. Но ведь идет же, и чего Федоровна меня пугала… Я уже не так судорожно сжимаю корду. Мы доходим до нашей конюшни, и тут, при виде стройного рядка оглобель качалок, которые соседи выставили на улицу, жеребчик взвивается, храпя, и прыгает вбок, впечатывая меня в забор. - Тш-ш-ш! Тихо, ну что, качалок не видал? Отделываюсь ушибленным локтем. Навстречу нам трусит Сорренто, повиливая хвостом. От него Плакат не шарахается, но тянет меня вправо, обходя пса по широкой дуге. Нас встречает Ольга: - Давай его в Скрипачкин денник. - А ее куда дели? - Вон же, к Сушке затолкали. Рыжему сейчас фуражную освободим. Айда, проходите. Осторожно провожу Плаката мимо рыжего Броска. В деннике он принимается шумно нюхать оставшиеся от кобылы россыпи навоза. Подхожу к Просушке. Похоже, она не очень довольна новой соседкой – зажала щупленькую Скрипачку в угол и толкает ее крупом. Да, тесно им. (продолжение следует)

Irina V&A: Молодец, Оксана! Очень хорошо, что ты взялась описывать жизнь на рысачьей конюшне. Про конный спорт написано много книг, а про наших рысачков очень мало. Пиши еще и побольше!

Primary: Спасибо! "Пакистана" читала? :) Если "БВ" выписываешь, то там есть "Пакистан", в БВ-1. И здесь тоже выложено.

Irina V&A: Оксан, прочитала "Пакистана". Очень трогательно, аж слезы появились...

Primary: Упс. Вроде до сих пор никто не плакал. Все же живы.

Юлька: А почему в повести Пакистан в БВ Агидель переименована в Идель, а ещё написанно что вся история выдумана... А откуда появилась Скрипачка, её же вроде не было, или я что то не дочитала? Primary может когда этот расказ закончешь начеёшь "Второй день" , а то уж очень он мне понравился, очень!

Primary: Потому, что изначально Агидель - это была единственная реальная кличка в этой повести. Просто это начало было написано совсем давно и заброшено, потом я решила продолжить, и стала по ходу писания вводить переделанные клички реальных лошадей, или просто придуманные. А Агидель временно осталась. Потом, когда посылала в журнал, и ее решила переделать в Идель. История написана на основе реальных событий, но многое переделано, полузабытое описано приблизительно, а что-то просто придумано. Поэтому, мне не нужно проблем, когда наши наездники прочитают это. Поэтому и клички, и фамилии изменила. Только свое имя оставила, имею право. К примеру, кобыла-прототип Пагоды вообще бежала в тот день вовсе не на Дерби, а на приз Гильдейца, причем его выиграла. А наездник-прототип Столярова ехал на Дерби не на кобыле, а на орловском жеребце, и выиграл, кажется, второй гит. И т.д. В общем, мне не нужно лишних вопросов.

Primary: Скрипачки не было, но ведь в конюшне 20 голов, с новенькими выходит 22, и все они в рассказе не упоминается, фигурирует меньшее число лошадей. Так что Скрипачку я просто придумала прямо по ходу и все дела! А "Второго дня" не будет, конец "Одного дня" будет такой, что в продолжении не будет смысла. Но у меня есть сюжеты еще для двух рассказов. Только раньше осени-зимы вряд ли начну писать, пока много больших призов, надо заниматься фотографией и отчетами по бегам.

Primary: 19 Тихое поначалу пиканье будильника сдергивает меня с постели. Я нащупываю кнопку «Позже» - теперь есть еще целых десять минут. Зажимаю телефон в кулаке и обнимаю подушку, пытаясь вернуться в сон, туда, в конюшню. И вроде бы получается, да, вот два ряда денников, длинный проход, тусклые лампочки под потолком, потемневшая побелка и паутина… Так тихо и… темно, и я не могу увидеть ни одной лошади. И почему-то не могу оглянуться, вижу только эти решетки впереди и пустой проход… Я открываю глаза. Все, нужно вставать. Кот, как всегда, свесив лапки, лежит на порожке ванной - ждет, пока я умоюсь, потом провожает до кухни, обметая хвостом мои ноги. Но сегодня я не обращаю на него внимания, и, неодобрительно муркнув, он возвращается на дочкину кровать – досыпать. Кашу я ем долго, но так и не переворачиваю страницу в раскрытой книге. Я снова и снова перебираю картинки из сегодняшнего сна, в груди то ли ноет, то ли щекочет, - так знакомо и так забыто... «Газель» летит по темному проспекту, тормоза то и дело взвизгивают, а я забываю хвататься за спинку переднего кресла. «Господи, когда-нибудь он нас угробит», - привычно думаю я, но не перестаю улыбаться - мне снова снился ипподром. На улице еще не до конца рассвело, а я уже на работе. Мы снова приехали первые - во всем здании не горит ни одно окно. Еще не раздевшись, включаю компьютер. Одной рукой стаскиваю сапог, другой ввожу пароли. Ого, у меня еще целых двадцать минут… Просматриваю почту – единственное развлечение перед началом рабочего дня. Но, не дочитав письма, я сбрасываю его вниз. Открываю новый документ и быстро набираю: «На улице еще не до конца рассвело, а я уже у конюшни». КОНЕЦ



полная версия страницы